История, которой могло и не быть. Для детей и не только - Алекс Дауберт

Раздался звонок в дверь, и Вероника Феоктистовна, накинув пеньюар цвета чайной розы, поспешила в прихожую. Оттуда донёсся звук по-голливудски смачного поцелуя, а затем гость дребезжащим тенором исполнил припев единственной известной ему песни: «И каждую пятницу, лишь солнце закатится, кого-то жуют под бананом…»

– Музыкальный в доме народ собрался, – хихикнула Алевтина, толкнув кошку локтем. – А, Моть?

Та лениво зевнула и прищурила янтарные глаза. Людей она презирала, считая их существами низшего сорта. Пусть будут благодарны, что им дозволено ухаживать за венцами творения.

– Пойдёшь сегодня, Аль? – спросила она домовую.

– Да надо бы, а то давно не собирались. Постучат по батарее, и пойду потихоньку. Верхние ребята обещали сигнал дать. А то, пока с первого этажа доберёшься…

Не зная о разворачивающихся на первом этаже томных страстях, Евгешка в это время придумывал, как ему побыстрее возвернуть хозяина на кухню, чтобы он увидел, наконец, нарушительницу спокойствия. И порядка. Непорядок Евгешка страсть как не любил.

Ведь порядок в доме был главной заботой домового. Любого. Правда, многие еще любили и пошалить невзначай, мягко и незаметно внося каплю волшебного разнообразия в спокойную «обычную» жизнь хозяев, да и свою тоже. Это были и несуществующие мышки, шуршащие под половицами, и неугомонные сверчки за окном. Некоторые даже приглашали на посиделки веселых огоньков Эльма, и те шалили в квартирах, помигивая за спинами хозяев, неслышно смеясь над их недоумением.

И тут Евгешка вспомнил, что совсем скоро время посиделок, когда все невидимые жители квартир собирались на чердаке и вели обсуждение накопившихся проблем, а то и просто – попить чайку. Обычно сигнал подавали сверху, но ситуация требовала срочного разрешения. И Евгешка запрыгнул на батарею и начал выплясывать на ней чечетку. Стукоток его каблуков понесся по квартире, отдаваясь заодно и в трубах. Это и был сигнал.

– Да что там еще такое?! – раздалось из зала бурчание Иван Савельича, так и не нашедшего причину шума, отвлекшего его от созерцания дождя и немало раздраженный этой несуразностью. Шарканье стоптанных тапок потихоньку приближалось к кухне, и Евгешка вздохнул облегченно – от входа не заметить беглянку с потолка было просто невозможно.

А по трубам как раз пробежал стук и шорох от ответов соседей – «Мы идем».

В старом доме, как почти в каждом уважающем себя строении, был подвал. Вот в подвале то, предприимчивый председатель жилконторы поселил гастарбайтеров. Кризис. Работы не в проворот, а платить нечем, да и приезжие меньшую зарплату запрашивают. Все лучшей доли ищут. Работников этих мало кто видел. Уходили рано, приходили поздно. Шума от них не было, участковый не беспокоил. В общем – никому не мешали, интереса не вызывали, а значит, и писать о них много не будем. Но, вот, вместе с гастарбайтерами в подвал попали какие-то непонятные существа. Между собой они переговаривались звуками, которые людское ухо воспринимали, как свист или что-то похожее на чириканье. «Ичь! Ичь!» Местные домовые прозвали незнакомцев Иччи, знакомиться с ними не спешили, лишь с осторожностью наблюдали, как стали по двору, да в подъезде иччи шнырять. Странные они, лопочут по-своему, пахнут непривычно и чего от них ждать – непонятно.

Первым с иччи встретился кот Папуас из 14 квартиры, временно проживающий в подвале. Его хозяин, штурман дальнего плавания Павел Елохин, ушел в очередной рейс, а кот был не в курсе и накануне отъезда ушел в самоволку, к кошке с соседней улицы. Хозяин его не нашел и, поминая всех подряд, уехал на полгода. Ему еще предстояло объясняться с командой и капитаном из-за этого висельника. Кота, т.е. котенка, подарили капитану в австралийском порту по случаю.., но это неважно. А между рейсами Папуас жил у штурмана, кот не возражал. Главное, Папуас был членом команды, талисманом корабля, все, ну, почти, его предки служили на судах Британского Королевского Флота. Это был черный кот морских кровей. Образованный. В Индии, Таиланде и Африке кошачью магию изучал. А в Египте вообще уверовал в свое божественное происхождение.

Вот с этим-то кошачьим «Мерлином» иччи и познакомились. Существа, в принципе, мирные. Хозяев охраняют, об уюте заботятся, память о родных местах поддерживают. Обереги они домашние – любимый коврик, кружка, кошелек или какая-то другая вещица. Как в вещи душа проявилась, так, значит, иччи завелись. Но в них не все народы верят, некоторые про иччи вообще не знают, ну, и боятся, конечно, незнакомцев.

– Мы иддеееем, идеем – донесся из зала скрипучий крик Йягупопа Третьего. Уже немолодой попугай, купленный некогда на птичьем рынке, закатив глаза, вторил стуку, несущемуся по трубам. Но, кричал, что называется, на чистом русском. На него находило порой – теряя чувство реальности, начинал вещать о мире, таящимся за пределами обычного.

Евгешка вздохнул обреченно: «Ну, дурак и дурак, вот что ему сделать, перья повыдергивать что – ли? Вот кошаки всегда знают, где что можно, а что нет. Но эта зараза…».

– Кто идет, Йягги? – спросил Иван Савельич заинтересованно, и шарканье тапок прекратилось. Он уже не раз замечал некую странность в выкриках своего стареющего гиганта мысли, порой выдающего нечто загадочное, но осмысленное.

– Онни, онии… Идууут. Идддууут… – попугай разошелся не на шутку и раскачивал клетку, стоящую на фортепьяно, переваливаясь в ней с лапы на лапу, словно танцуя. – Идддуут!

– Да кто идет-то, образина ты моя, ненаглядная? – рассмеялся хозяин дома, и, не услышав вразумительного ответа, махнул рукой и отправился на кухню.

Услышав, что тапки снова шаркают в направлении кухни, Евгешка расслабился, но твердо решил дать возмутителю спокойствия грандиозную взбучку. Хотя, его большого клюва Евгешка все-таки побаивался, пусть и знал твердо, что Йягошшка не кусается. Быстренько спустившись на пол, домовёнок деловито подвинул плитку, чтобы она не ускользнула от внимания рассеянного хозяина. Оценив получившуюся картину, он цокнул язычком, восхищаясь сам собой, и решил, что можно отправляться на посиделки.

Вопросов, требующих решения – накопилось множество. Взять хотя бы этих иччей – вот как быть с ними? И Дух. Евгешка поморщился, вспомнив дебошира…

Кот сначала пугался и самого подвала и незнакомых предметов, которые появились в подвале, но скоро осмелел. Понял, людей днем дома не бывает, можно без опаски провести ревизию. Серый рулон кошмы оказался идеальным местом для массажа когтей. Когти мягко и с усилием вонзались в войлок, а волокна приятно почесывали и чистили кончики кошачьих пальцев. Кошма при этом приобретала ворсистую поверхность и нарушался обережный рисунок, иччи из кошмы сначала тихо повизгивал, а вскоре запаниковал – дырки в ковре, непорядок. А Папуасу эти защитники домашнего обихода были не соперники. Он антеннами биополе проверит, фыркнет, хвостом шевельнет и…

Иччи – то бедные просто не знают даже, как с кошками справляться. Их в юртах не держат, собаки рядом бывали, за порогом, а кошки – не кочевники. Как бороться с этой черной бестией? У кого совета спросить? Вроде жизнь вокруг идет, голоса слышатся, стуки, пение, но и похожие на Папуаса звери мелькают, не ошибиться бы..

Стук по трубам разбудил задремавшую Кеш. Она уютно устроилась в клубах пыли под радиатором, идти куда-то было страшно лень. Но спор за пространство под крышей – это было принципиально. С некоторых пор полтергейст Шаляпин решил, что ему открыты все помещения этого странного дома. Не могла Кеш согласиться с такой постановкой вопроса. Не могла, и всё тут! Крыша и чердак должны принадлежать только ей! Ну, или еще Танго… Она приоткрыла один глаз и, лениво повернув свою точеную головку, посмотрела на Танго. Красавец домовой сидел перед большим напольным зеркалом и сосредоточенно высматривал в нем что-то. «Нашел что – нибудь?» – насмешливо пропела Кеш. Она давно заметила за своим дружком эту странную особенность – нравилось ему любоваться собой в зеркалах. Не мог он пропустить даже осколка, отражающего его в своей поверхности. А тут – целое зеркало! Танго перевел взгляд своих «тигриных» глаз на подружку и недовольно фыркнул: «Ф-Ф-Ф! Тебе какое дело? Собирайся, лучше. Уже идти пора. Опять опоздаем…» Прислушавшись, он нервно повел одним ухом – отчетливо были слышны скрипы и шорохи, подтвердившие, что обитатели дома собираются в назначенном месте. Пора и им…

Конец ознакомительного фрагмента.